Анна Курникова: Когда осознала, что все кончено, стало жутко

Экс-восьмая ракетка мира Анна Курникова, впервые выступившая в ветеранском турнире «Большого шлема», в интервью «Советскому Спорту» рассказала, почему она не вернулась в профессиональный спорт, что отнимает большую часть теперяшней жизни, и посетовала на то, что ее сравнивают с Марией Шараповой.

— Меня часто тянет обратно в спорт, причем сильно. Я скучаю по самой игре, по атмосфере вокруг матча — когда выходишь на корт, а на тебя смотрит 10 000 зрителей… Такой заряд адреналина получаешь! Мы с Мартиной Хингис наслаждаемся игрой и потому часто играем на благотворительных, показательных турнирах.

— Почему бы не вернуться в профессиональный спорт? Вернулись же Ким Клийстерс и Жюстин Энен — их пример не вдохновляет?

— Бельгийки — молодцы. Но… Мне, чтобы выступать на нормальном уровне, нужно тренироваться по шесть часов в день. А мое тело в 29 лет такой режим уже не выдерживает. Прежде всего из-за травм — только со спиной у меня пять разных проблем. Даже если не болит, все равно мешает. Сейчас, например, в бедро отдает — пришлось его забинтовать.

— Все эти травмы, из-за которых пришлось завершить карьеру — их можно было избежать? Иначе тренироваться, например…

— Я думала об этом. Возможно, в свое время я давала себе слишком серьезные нагрузки, а стоило больше внимания уделять не «физике», а тактике, психологии… Но сказать однозначно нельзя. Тут многое и от природы зависит. Знаешь, как у некоторых людей — вот есть искривление позвоночника и ничего с ним не поделаешь. Можно только поправлять что то, подстраиваться, но и только. Так и у меня. Врачи вообще удивлялись, как я со своим строением тела могла в теннис играть — у меня и спина не подходит для этой игры, и таз…

— Что отнимает большую часть теперешней жизни?

— Мое главное занятие — пропаганда спортивного образа жизни. Чтобы дети не сидели часами у компьютера, а брали мячик под мышку и бежали на улицу играть. Как мы в свое время. Правда, у нас компьютеров не было, — на секунду задумалась Анна. — Мне важно заинтересовать ребят до того, как в их жизни, не дай бог, появятся наркотики или алкоголь.

— Вы сказали, что скучаете по корту, по самой игре. А как насчет самого Тура?

— Вот уж нет! У девчонок такой длинный сезон — неудивительно, что многие имеют проблемы со здоровьем. Хотя в мое время он был еще длиннее — 11 месяцев бесконечных турниров, потом четыре недели перерыв, во время которого ты готовишься к Австралии… Это был кошмар. Обычному человеку после перелета из Америки в Европу нужна неделя, чтобы прийти в себя и перестать просыпаться в четыре утра. А нам приходилось сразу выходить играть матчи.

— Помните день, когда проснулись и поняли — профессиональная карьера закончена?

— Такого дня не было. Помню свой последний турнир — в Бирмингеме, за две недели до Уимблдона-2003. Я провела тренировку и разрыдалась — от боли в спине, от отчаяния… Решила, что будет неуважением к сопернице, зрителям и к самой себе выходить играть в таком состоянии. Позвонила девочкам-организаторам и сказала: «Простите, но я вынуждена сняться». Тогда думала, что возьму перерыв на пару месяцев, подлечусь. Но лечение все затягивалось и затягивалось. Я боролась за свою карьеру — ездила к лучшим специалистам в Вашингтон, Амстердам. Да куда только не ездила! Но все говорили — лучше заканчивай карьеру. А то еще останешься инвалидом…

— Тяжелый был период?

— Мне был 21 год, я была молода — вся жизнь вроде впереди. Это отчасти помогало. Но, с другой стороны, с пяти лет я занималась теннисом и больше ничего не умела. Когда осознала, что все кончено, стало жутко на душе….

— В России вас часто ругали. Мол, больше времени уделяете съемкам в журнале, чем игре. Это не злило?

— Я так скажу — всем мил не будешь. Не бывает так, что ты всем нравишься. Да и скучно, наверное, было бы в таком случае. В конце концов я не такой человек, который будет ходить и всем доказывать, чего я добилась. Настоящие фанаты и специалисты это и так знают. А остальные пусть думают, что хотят. И вообще, всем мир, дружба, жвачка. Я благодарна и своим поклонникам, и тем, кто меня постоянно критиковал. Ведь критика, — Анна ставит ударение на вторую «и», — если конструктивна, тоже полезна.

— Не возникало мысли, что эта «богемная» жизнь помешала добиться большего в спорте?

— Я довольна своей карьерой. Конечно, добилась не всего, чего хотела, но, оглядываясь назад, могу сказать себе: «Аня, ты сделала все, что могла». А съемки — нет, не отвлекали. Они, так сказать, тоже были частью моей работы. Я еще ребенком, когда только прилетела во Флориду, попала на первую страницу «Нью-Йорк Таймс». Представляете, еще ничего не выиграла, а обо мне уже все заговорили! Хотя всего неделю назад мы всей семьей ютились в однокомнатной квартире…

— Тут легко потерять голову…

— Я смогла с этим справиться. Все это было частью моей жизни, и я успешно отделяла ее от тенниса… Я ведь никогда не стремилась быть знаменитой. Просто так получилось.

— И все же в то время вы славились резким поведением, громкими фразами. Одна из них: «Это у меня не юбка короткая, а ноги длинные».

— Сейчас бы я так точно не сказала, — смеется Анна. — Но тогда… Мне было 16–17 лет, а я оказалась словно в сказке. Зарабатывала большие деньги, баловала себя подарками, покупала машины, одежду, драгоценности. Конечно, могла и сказать что-нибудь этакое. Но это не был какой-то расчет- просто у меня веселый характер. Сейчас я повзрослела, умею управлять своими эмоциями. Да и понимаю, что не главное это в жизни. Главное — делать то, что ты любишь, строить хорошие отношения с людьми и по ночам засыпать со спокойной совестью, зная, что тебе не в чем себя упрекнуть.

— Когда появляется красивая и успешная теннисистка, все ее сразу называют «второй Курниковой». Как, например, Марию Шарапову. Вас это не смущает?

— Я не сторонница таких выражений. Ну, кому захочется быть «второй»? Не важно, кем — Курниковой, Граф или Моникой Селеш. Та же Маша — отличная девчонка с огромным талантом, которая столького добилась! Разве она не заслуживает, чтобы ее воспринимали именно как Шарапову? Как говорится, у каждого своя дорога.