«Красная карточка» — ФИФА. Но не России

Беспрецедентный скандал, разразившийся в Цюрихе, где рано утром в среду были арестованы семеро высокопоставленных функционеров ФИФА, стал главным событием дня, вытеснив на второй план прочие мировые новости. Sportbox.ru — о том, что произошло и к чему это может привести.

При чем здесь Россия?

О том, как развивались события в Цюрихе, мы рассказывали в режиме онлайн в течение дня. Теперь — о сути произошедшего. 

Прежде всего успокоим тех, кто поспешил связать аресты, произведенные швейцарской полицией по запросу американской прокуратуры, с судьбой ЧМ-2018 в России. Наиболее горячим головам немедленно померещился очередной заговор, призванный насолить нашей стране, а именно лишить ее права принять мировой футбольный чемпионат. Решающим аргументом им показалось то, что инициатива операции исходила из США.

На самом деле никакого отношения ни к России-2018, ни к Катару-2022 цюрихские аресты не имеют. В чем не сложно убедиться, ознакомившись с разъяснением произошедшего, опубликованном на сайте департамента юстиции США, или с материалами пресс-конференции, на которой в среду в Нью-Йорке выступили генеральный прокурор США Лоретта Линч, директор ФБР Джеймс Коми и их коллеги. О заявках России и Катара там нет ни слова — зато подробно описываются многочисленные правонарушения, совершенные обвиняемыми за последние 24 года, то есть с тех пор, когда не то что проекта «чемпионат мира в России» не было, но и сама Россия как самостоятельное государство только-только появилась на свет.

Речь идет о взятках, вымогательстве и махинациях с коммерческими контрактами, связанными с проведением больших футбольных турниров, преимущественно в зоне КОНКАКАФ (Северная, Центральная Америка и страны Карибского бассейна) и Южной Америке. И, кстати, все фигуранты дела, в том числе семерка, задержанная в цюрихской гостинице, — из этой части земного шара.

При чем здесь США?

Не стоит удивляться тому, что дело о нарушениях в международной футбольной федерации возбудили правоохранители не самой футбольной страны. Футбол как таковой ни при чем (как, кстати, и политика) — здесь чистая уголовщина.

Значительная часть правонарушений совершались на территории США (штаб-квартира той же КОНКАКАФ, например, расположена в Майами), а громадные суммы, фигурирующие в деле (ФБР оценивает общий объем взяток, полученных участниками преступной группы, в 150 миллионов долларов), перекачивались в том числе и через американские банки. Так что все основания заняться этим делом у ФБР и ведомства госпожи Линч имелись.

Два скандала, а не один

То, что цюрихские аресты тут же начали увязывать с чемпионатами в России и Катаре, во многом объясняется тем, что в один и тот же день и в одном и том же месте разразился не один, а сразу два скандала вокруг одной и той же организации — ФИФА. Представители теперь уже швейцарской прокуратуры посетили штаб-квартиру федерации в Цюрихе, изъяв материалы и документы, способные, по их мнению, пролить свет на то, честно или нет достались России и Катару главные футбольные турниры. И объявили об открытии соответствующего уголовного дела.

Если между двумя расследованиями и есть связь, то заключается она только в личностях чиновников ФИФА, которые в силу своего высокого положения в федерации имели отношение к выбору стран-организаторов ЧМ-2018 и 2022. Глава информационного департамента ФИФА Вальтер де Грегорио уже заявил, однако, что пересмотра мест проведения предстоящих двух чемпионатов не будет. ФИФА при этом сообщила, что действия швейцарских властей предприняты по ее же настоянию, а документы им были переданы добровольно. Если так, нетрудно сделать вывод: серьезных последствий от этой операции она не опасается.

«Мы показали красную карточку ФИФА», — заявил на нью-йоркской пресс-конференции глава отдела расследований Налогового управления США Ричард Вебер. России и Катару, пользуясь той же терминологией, пока не показана даже желтая.

Правда, на пресс-конференции де Грегорио не остался незамеченным один нюанс: на вопрос о том, возможны ли повторные выборы стран-организаторовЧМ-2018 и 2022, он вначале твердо ответил «нет», но потом добавил «при нынешнем положении вещей». К чему бы эта оговорка?